Наваждение

Я вешала только что постиранные шторы, пахнущие «Альпийской свежестью». За окном тем временем то и дело проходили люди. Кто – то недоуменно смотрел на приплясывающую на столе особу в большой мужской футболке. Кто-то приветливо махал, узнавая меня, а с кем-то я даже успела перекинуться парой слов через открытое окно. Оно и не мудрено, я же выросла здесь.

Тут мимо проскакало что-то оранжевое. Цвет был неоново-ядовитый, как на новых куртках железнодорожников, что не могло не привлечь внимание. «Что-то» остановилось на другом конце улицы, возле небольшой, почти пересохшей нитки воды, именуемой «Чалыкла», позволив мне разглядеть в нем маленькую девчушку лет 5 в юбочке солнце-клеш и топике того самого кислотно-оранжевого цвета. Ее темные и, видимо, длинные волосы были убраны в высокий пучок, а загар был такой красивый и равномерный, будто солнце нежно целовало ее кожу, а не неистово впивалось в нее лучами. Девочка залезла в кабину старого грузовика. Когда-то он был выкрашен голубой краской, но время его не щадило, и от нее остались лишь ничтожные обрывки. В это чудо российского автопрома еще я залазила, будучи в ее возрасте. Она потеребила на честном слове держащееся зеркало заднего вида и через окно вылезла на капот, потому что лобового стекла уже и след простыл. Ухватившись за боковое зеркало, ребенок ловко спрыгнул вниз и попытался открыть капот. Она обошла его со всех сторон, попыталась поддеть его палочкой, даже попрыгала на нем.

Вдруг, словно почувствовав, что за ней наблюдают, она обернулась в сторону моего дома. Меня как будто током поразило. На меня смотрели два глаза цвета темного шоколада, почти черные, в которых ясно читался круговорот мыслей, идей и вопросов, охватывающих ее маленькую головку. На меня смотрели МОИ глаза.

В голове полароидными снимками проносились картинки из детства: мы с Людой, убегающие от ее младшей сестры раз в восьмой, наверное, охота на стрекоз и совместный просмотр «Волшебника Изумрудного города» под мамины блинчики с Владиком, прятки по всей Рабочей улице, пикники на берегу тогда еще приличной Чалыклы. Родители заботливо складывали каждому из нас в рюкзаки всяких вкусностей; для нас это был пир на весь мир. Игра в карты у кого-нибудь на кухне до глубокой ночи… Ладно-ладно, карты появились в старшей школе. И велосипеды, велосипеды, велосипеды.

Девчушка бросила грузовик и пошла в мою сторону. А я смотрела на нее, не отрываясь, и думала, когда эта маленькая девочка разучилась восхищаться каждой увиденной бабочкой? Разучилась бросаться без оглядки на помощь всем и вся? Разучилась верить в Деда Мороза и радоваться Дню Рождения? Разучилась каждый день придумывать что-то новое и не бояться об этом рассказать? Чего она испугалась? Или кого?.. А может, это я виновата? Загнала ее в дальний угол, боясь осуждения, непринятия обществом, боясь остаться одной против целого мира.

Она робко помахала мне, а я улыбнулась и помахала в ответ. Это была дочка наших соседей. Я просто ее не узнала. Думать забыв про грузовик, она побежала к песку делать куличики. А я так и не смогла нормально заснуть этой ночью. Но, может быть, оно и к лучшему? Я ведь получила ответы на все вопросы и сомнения, терзавшие меня не один месяц.